Великая Отечественная война
1941 год
На фронт уходили добровольцами. Кузнец В.З. Сиделев, участник войны с белофиннами Е.И. Булгаков, работница Сахстроя Т.Е. Ешкибарова и другие на второй день войны обратились в райвоенкомат с заявлениями, в которых писали, что они не могут оставаться дома, когда на Родину напал враг, и просили райвоенкомат отправить их на фронт. Через день это же сделали редактор районной газеты И.Я. Ругаль, заместитель председателя райисполкома А.П. Сергиенко и другие жители района.
Уходивших на фронт заменяли их жены. М.С. Антонова, проводив на фронт мужа – тракториста Крестищенской МТС, приняла его трактор, обещала быстро освоить его, отлично работать и к осени подготовить еще одну трактористку. Она призывала и других женщин района последовать ее примеру.
А.Ф. Чернышева и Т.В. Работкина из колхоза “Свободный труд” Ледовского сельсовета заменили мобилизованных в армию бригадиров. Татьяна Яковлевна Анчакова, проводив на фронт мужа-тракториста П.И. Анчакова, села на его трактор У-2 и за две недели в колхозе “Красный партизан” прокультивировала 200 га пара и посеяла 77 га ржи. Мария Минакова из Крестищенской МТС освоила трактор и стала выполнять норму выработки на 130 – 140 %. Евдокия Ишкова из Нижней Грайворонки села за штурвал комбайна призванного в армию мужа Петра Петровича Ишкова.
Пополняли Фонд обороны. Трудящиеся Советского района с первых дней войны делали добровольные взносы в Фонд обороны. Так, например, учителя и все другие служащие Михайлоанненского сельсовета из первой после начала войны зарплаты – июльской – отчислили в Фонд обороны свой однодневный заработок. На 20 августа 1941 года от трудящихся района в Фонд обороны поступило 40 тысяч рублей наличными и на 100 тысяч рублей облигаций государственных займов, а месяц спустя – более 56 тысяч наличными и на 240 тысяч рублей облигаций государственных займов.
По предложению Ф.А. Якимова из колхоза “Проспект революции” Нижнеграйворонского сельсовета в Фонд обороны начало поступать продовольствие – зерно, мясо, масло, мед, яйца.
Истребительный батальон. В Кшени сначала формировали народное ополчение, названное через месяц истребительным батальоном. Приступили к этому в середине июля 1941 г. Вступали в него добровольно, по письменным заявлениям, которые рассматривал и утверждал РК ВКП(б). Первыми подали заявления работники районной конторы связи и райуполкомзагса – супруги Афанасьевы, супруги Енины, супруги Качановы, Ляхоцкий, П.В. Каширин, почтальон Баркалова. Все они были коммунистами или активистами. С 1942 г. в истребительный батальон начали зачислять комсомольцев-допризывников. Никто из подавших заявления мужчин призыву в армию не подлежал по возрасту.
Истребительный батальон постоянно пополнялся. В нем укомплектовали два отделения. Их командирами назначили Афанасьева М.Т. и Каширина П.В. А всем батальоном командовал работник милиции Варначев М.М., его заместителем по политчасти был Занин. В августе вступили в батальон кшенцы И.А. Блудов, Л. Голев, В.Д. Демин, Е.М. Кондаков, Ф.Ф. Романов, В.И. Репринцев, В. Савилов, И.И. Чумаков и из близлежащих населенных пунктов А. Атанов, Н. Мальцев, А. Харин.
Штаб истребительного батальона в 1941 – 1942 гг. размещался в доме отдыха поездных бригад. Там же находилась и армейская школа разведчиков-диверсантов. На батальон возлагалась охрана телефонной связи, мостов, промышленных предприятий, населенных пунктов, патрулирование, наблюдение за воздухом, борьба с вражескими парашютистами, разведчиками и диверсантами, прочесывание лесов, проверка базаров и других людных мест. Деятельность батальона распространялась на весь район.
После оставления в начале ноября 1941 г. нашими войсками Курска в истребительный батальон зачислили весь районный партийно-советско-хозяйственный актив. При приближении немцев к границам района всех состоявших в батальоне мужчин призывного возраста (216 человек) направили в 160-ю стрелковую дивизию и позже во 2-ю гвардейскую, которая сдерживала врага на подступах к границам района.
В 1942 г. в батальон начали зачислять мужчин, комсомольцев-допризывников, женщин не только райцентра, но и всех сельсоветов. Весной 1943 г. численность батальона доходила до 100 человек, а летом – до 150. Он состоял из двух взводов по четыре отделения в каждом. Ввели новые должности – начальника штаба, заместителя командира по строевой части, политрука, представителей райкомов партии и комсомола. Весь начальствующий состав истребительного батальона, начиная с командиров взводов, имел офицерские звания. На вооружении батальона было 45 винтовок, 3 автомата, 2 пулемета, 1 миномет, гранаты. Хранилось оружие в районном отделении милиции. Истребительный батальон на казарменное положение не переводился, подчинялся начальнику НКВД.
Боец истребительного батальона Гришин из Крестищенского сельсовета с помощью односельчан выловил переброшенную через линию фронта группу вражеских диверсантов, окончивших специальную школу в Запорожье. 4 июня 1942 г. на переволоченских полях выловлены вражеские летчики, выбрасывавшиеся с четырех подбитых самолетов, и несколько разведчиков. За 1943 г. бойцами истребительного батальона произведено несколько сотен задержаний.
Текучесть населения в то время была большой. Одних призывали в армию, другие из нее возвращались, третьи мобилизовывались на промышленные предприятия, четвертые – на строительство оборонительных сооружений… Это отражалось на составе истребительного батальона. Он постоянно обновлялся. За 1943 год, например, в нем несколько раз сменилось большинство рядового состава, 5 командиров – Марков, Васильев, Оболенцев, Кравцов. Семенов, 2 замполита – Булавская, Баклагин. С отдалением линии фронта деятельность истребительного батальона стала затухать и в 1944 г. прекратилась совсем.
Эвакуация. Постановление об эвакуации обкомом ВКП(б) и облисполкомом было принято 15 сентября 1941 г. Эвакуации подлежали люди, оборудование предприятий, сельхозмашины, скот, хлеб. Постановление обязывало уничтожить все, что нельзя было вывезти.
Райком партии очень быстро определил, кого из членов и кандидатов в члены ВКП(б) надо было эвакуировать. Это были инвалиды, больные и пожилые, которые уже не могли ни помочь фронту, ни работать в подполье. Их эвакуировали семьями. Одновременно эвакуировали и семьи руководителей, остававшихся в прифронтовой полосе. Что касается рядового населения, то мужчинам призывного возраста приказано было пешком двигаться в г. Балашов Саратовской области, а все остальные были предоставлены сами себе. Эвакуироваться почти никто не смог, что позже ставилось в вину – проживал на оккупированной территории…
Эвакуация материальных ценностей во избежание паники оттягивалась. Начали ее лишь в конце октября, когда враг подходил к Курску, и проводили в большой спешке. Оборудование строившегося сахзавода и специалистов эвакуировали в Киргизию. Технику всех четырех МТС – в Воронежскую область. Потом она была реэвакуирована и использована на весеннем севе в 1942 году. Крестищенская МТС (директор Г.И. Веревкин) в конце июня 1942 г. своим ходом эвакуировалась вторично, теперь в Тамбовскую область. Там она стала самостоятельной организацией и работала до конца лета 1943 г. В сентябре по железной дороге возвратилась домой и приняла участие в осеннем севе и вспашке зяби. Примеров такой организованной эвакуации и реэвакуации было на всю страну единицы. Управляющий районным отделением Госбанка Шевелев и кассир И.Ф. Выростков на паре лошадей вывезли в тыл денежное наличие и документы.
Колхозный и совхозный скот сдавали государству (520 голов), воинским частям (382 головы), раздавали населению (218 голов), а основную часть – 5152 лошади, 3399 голов крупного рогатого скота, 6268 овец и 288 свиноматок – погнали в тыл. Гнало каждое хозяйство отдельно, связи между ними не было, единого руководства тоже. Сопровождали скот старики, подростки, женщины. Проливные дожди, ранние холода и снег, выпавший 20 ноября, разбитые дороги, налеты вражеской авиации, физические перегрузки, бытовая неустроенность оказались непосильными, и гонщики бросали гурты и возвращались домой. В пути было оставлено 4928 лошадей, 2159 голов крупного рогатого скота, 5507 овец, 204 свиноматки. Беспризорный скот тогда бродил по полям десятками голов. На оккупированной территории много оставалось общественного скота – лошадей, овец, телят. Судьба его трагична. Немцы, отступая, сожгли не только постройки, но и корма, и весь этот скот в январе – марте 1942 г. погиб от бескормицы.
1941 год был урожайным. С неимоверными усилиями почти все зерновые были скошены, связаны в снопы и заскирдованы. Большие скирды стояли на полях одна возле другой. Посыльные милиции в конце ноября все их сожгли, а мосты и плотины водяных мельниц взорвали. Сожжено было часть хлеба и на элеваторе.
Изготовляли и собирали теплые вещи. 15 сентября 1941 года состоялась сессия Михайлоанненского сельского Совета. Она обязала все колхозы Совета (а их тогда в Совете было шесть) и совхоз приступить к изготовлению для бойцов Красной Армии теплых вещей, а также начать сбор их среди населения. Сессия обязала только один колхоз “Мировой Октябрь” изготовить 10 овчинных полушубков, 50 пар валенок, 500 пар шерстяных носков и 500 пар рукавиц и варежек. Для руководства изготовлением и сбором теплых вещей сессия создала специальную комиссию. То же происходило и в других сельсоветах.
Аэродромы. С самого начала войны на юго-восточной окраине Кшени начали сооружать аэродром. Уже в конце лета его стали использовать авиационные части.
В 1942, 1943 годах работа на аэродроме продолжалась: расширялись и удлинялись взлетные полосы, делались новые, подводились дороги, возводилось три десятка капониров – дугообразных земляных насыпей высотой более трех метров, за которыми укрывались самолеты, – рылись погреба для боеприпасов, углубленные площадки для зенитных установок, землянки. В западной части аэродрома, у теперешнего кагатного поля, строился вместительный ангар. Зимой более ста тысяч квадратных метров летного поля держалось чистым от снега. Бывали дни, когда на аэродроме работало до трех тысяч человек.
К 1943 г. аэродром занял территорию от теперешнего профучилища на востоке до откормсовхоза на западе и от середины улицы Пролетарской на севере до газового хозяйства на юге. Тогда это место было ровной степью, где не имелось ни кустика, ни постройки.
В июле 1941 г. на аэродроме базировался 220-й бомбардировочный авиаполк дальнего действия, бомбивший врага не только за Днепром, но и за государственной границей. С сентября 1941 г. по 28 июля 1942 г. на кшенском аэродроме базировался 719-й авиаполк ночных бомбардировщиков. В ноябре – декабре 1941 г. и в январе 1942 г. он взаимодействовал с дивизией Родимцева. Отсюда самолеты летали до Белгорода, Льгова и Орла. В 1943 г. полк вновь некоторое время базировался на кшенском аэродроме.
Кшенский аэродром был не единственным в районе. С ранней весны 1943 г. на поле за южной окраиной деревни Горностаевки и села Расховец начали сооружать второй аэродром. Под него было отведено 400 га пашни. Работы на нем было столько же, сколько и на кшенском, но выполнить их предстояло к лету. Поэтому здесь и работало больше людей, и трудились они напряженнее. Весной 1943 г. аэродромными работами было занято 4 – 4,5 тыс. жителей района.
Налеты вражеской авиации на станции и железную дорогу. Первый налет на станцию Кшень вражеская авиация совершила 28 октября 1941 года. Немецкие самолеты в одиночку не летали, и тогда их было три. Кшень зенитной защиты не имела. Летчики, очевидно, знали об этом. Самолеты снизились, облетели поселок и стали сбрасывать бомбы. Сброшено было 9 бомб, семь из которых вреда не нанесли, восьмой был убит красноармеец, а девятая попала в домик начальника районной конторы связи Афанасьева М.Т., где погибли его жена, сын и двое соседей.
С этого дня вражеские самолеты стали появляться над Кшенью все чаще и чаще, особенно часто в первой половине 1942 г., когда Кшень была прифронтовой станцией и сюда много поступало военных грузов. Ни один налет не обходился без жертв и разрушений.
Во время одного из налетов в феврале 1942 г. вражеская бомба угодила в состав с боеприпасами. Загорелось два вагона. Это могло вызвать взрыв всего состава и уничтожить все, что было на путях и рядом с ними, – вокзал, водокачку, жилые дома. Ни машиниста, ни дежурного по станции не оказалось на месте. Проводник Илья Михайлович Москалев по собственной инициативе отцепил горящие вагоны и поездным паровозом вывел состав в безопасное место. Трагедия была предотвращена. За находчивость и мужество Москалев был награжден орденом Ленина. Второй орден Ленина он получил позже, за многолетнюю безупречную работу на транспорте. Таких двух высоких наград в районе никто не имел.
28 июня 1942 г., в первый день немецкого наступления из района Щигров, станцию Мармыжи бомбили 180 вражеских самолетов, станция была стерта с лица земли. В этот день немецкие самолеты роем вились и над Кшенью. В районе Кшени наша авиация провела с ними 26 воздушных боев и сбила 27 фашистских стервятников. Подобное было и на станции Расховец.
Весной и летом 1943 года, перед Курской битвой, немцы во что бы то ни стало стремились вывести из строя железную дорогу Курск – Воронеж, по которой шло снабжение войск Центрального и Воронежского фронтов. С 1 марта по 1 июля было совершено 5 налетов вражеской авиации на Мармыжи и 2 – на Кшень. Бомбили и перегоны между станциями, мосты. И все-таки после бомбежек железнодорожные пути быстро восстанавливались и станции работали. Железнодорожные станции Мармыжи (начальник Г.А. Струков) и Расховец (начальник Б.Б. Соколов), даже и лишенные всех строений, в 1943 г. считались одними из лучших на железной дороге.
Оккупация и освобождение района в 1941 г. После оставления Красной Армией 20 ноября 1941 г. Тима и 26 ноября Черемисинова немцы приблизились к границам Советского района.
Участок по обе стороны железной дороги Курск – Воронеж шириной 30 км обороняла 160-я стрелковая дивизия полковника М.Б. Анашкина. В боях она находилась с сентября. После боев за Щигры и Удобрительную в ней осталось 1900 человек вместо 12 тысяч положенных по штату. Сплошную оборону дивизии создать было нечем. Разрывы с соседями по фронту доходили до 10 и более километров. Сражалась дивизия без артиллерии, без танков и авиации. Изредка артиллерийским и пулеметным огнем ее поддерживал лишь бронепоезд “Бесстрашный”, построенный 15 – 25 октября 1941 г. по инициативе заместителя начальника артиллерии 13-й армии полковника Смахтина железнодорожниками Западного депо станции Курск. Курские железнодорожники составили его бригаду, а военнослужащие 13-й армии – команду, которую возглавил старший лейтенант И.Л. Сазонов. Помощником машиниста на нем был наш земляк И.А. Блудов. Но с 28 ноября по 2 декабря дивизия не имела и этой поддержки, так как бронепоезд для устранения повреждений, полученных в боях за Щигры, отбыл на ремонт в город Елец.
Соседом 160-й стрелковой дивизии слева была 2-я гвардейская стрелковая дивизия полковника А.З. Акименко, тоже обескровленная в предыдущих боях. В то время в дивизии имелось только 4 орудия, да и на них не хватало снарядов. Отступая, дивизия приближалась к южной части района – селам Кшени, Мансурово, деревне Емельяновке – с запада. Обе эти дивизии входили в состав 40-й армии (командующий генерал К.П. Подлас) Юго-Западного фронта (командующий маршал С.К. Тимошенко по декабрь 1941 г., а затем по апрель 1942 г. – генерал Костенко). Штаб армии в декабре 1941 г. – январе 1942 г. находился на ст. Касторная. Перед началом боев за район эти дивизии пополнили. В 160-ю передали 216 только что мобилизованных жителей района, а во 2-ю гвардейскую – около полутора сотен бойцов истребительного батальона.
Немцы, стремясь дойти до Воронежа, падение которого способствовало бы, по их расчетам, падению Москвы, противопоставили 160-й дивизии две пехотные, танковую и моторизованную дивизии. Их превосходство в живой силе было десятикратное, а в технике – абсолютное. Нащупав между 160-й и 2-й дивизиями разрыв, немцы устремились в него. Первым населенным пунктом, захваченным немцами на территории Советского района, была д. Панское. Случилось это в субботу 22 ноября. Сопротивление оборонявшихся, двадцатиградусные морозы, метели, снежные заносы, бездорожье, полная неподготовленность к военным действиям зимой мешали им, и продвигались они очень медленно. 29 ноября занято село Расховец. 1 декабря в Кшень из Ельца возвратился бронепоезд “Бесстрашный” и возобновил поддержку наших войск в районе Мармыжей, Горяиновки, Березовчика и Серебрянки. После взрыва 5 декабря моста через реку Кшень бронепоезд останавливался на подходе к реке и вел огонь оттуда. 4 декабря нашими войсками оставлена станция Мармыжи, 4 и 5 декабря – Нижнее Гурово и к вечеру 5 декабря – Михайлоанненка и Садовый. Утром 6 декабря захватчики между селом Верхнее Большое и поселком Садовым пересекли восточную границу нашего района.
Западная и северная части района – Мансуровский, Емельяновский, Кшенский, Переволоченский, Горяиновский, часть Крестищенского, Расховецкий, Среднерасховецкий, Нижнегуровский, Куйбышевский, Ледовский и Михайлоанненский сельсоветы – были оккупированы. Немцев остановили на линии Каменогорка – Крестище – третий километр железной дороги восточнее ст. Мармыжи – Липовчик – Мелехово – Шишкино – Бибиково – Петрово-Карцево – Мелавчик – Константиновка. В 1941 г. оккупации не подвергались Верхнеапоченский, Верхнерагозецкий, Грязновский, Городищенский, Александровский, Краснодолинский, Красный, Петровокарцевский, Советский, Нижнеграйворонский, Натальинский сельсоветы и п. Кшенский.
В то время стояли 15 – 20-градусные морозы с ветрами и поземкой, но претенденты на мировое господство одеты были в легкие шинели мышиного цвета, пилотки и окованные железом сапоги с толстыми подошвами и широкими, как ведра, голенищами. На подошвах сапог намерзал лед, солдаты скользили, падали. Холода заставили их натянуть поверх шинелей пиджаки, фуфайки и даже фланелевые женские халаты, а головы укутать в шапки и шали. На руках у них тоже был русские трофеи – солдатские рукавицы, обшитые мешковиной шерстяные крестьянские варежки. Лица завоевателей были небриты, неумыты, обморожены, из посиневших носов капало… Занимая село, немцы заходили в каждую хату, окружали печи, совали в огонь руки и ноги, одетыми и обутыми лезли на теплые лежанки… Отогревшись, принимались за вторую обязательную процедуру – осмотр содержимого сундуков, буфетов, кладовых, забирая все, что можно было съесть, выпить, надеть на себя или засунуть в рюкзак.
За пехотой на лошадях и автомобилях везли пушки, потом двигался бесконечный обоз из больших, как вагоны, пароконных ходков, автомобилей с брезентовыми тентами над кузовами и без них. На ночь в хатах немцы располагались группами. Расставив караулы, к месту ночлега сносили кур, уток, гусей, отрубали им головы, резали поросят, а хозяйкам жестами приказывали все это быстро варить и жарить. Печки топились всю ночь, и всю ночь шла трапеза. Насытившись, одни сбрасывали с себя грязное белье и вместо него надевали чистое, другие, если чистое белье еще не отобрали у местных жителей, расстегивали штаны, снимали рубахи и принимались вылавливать вшей. После этого – повальный сон. Чтоб расположиться поудобней, хозяев выгоняли на улицу.
Бои за освобождение района начались 6 декабря, когда части Красной Армии приступили к Елецко-Ливенской наступательной операции, которая являлась частью наступательной операции под Москвой. 160-я стрелковая дивизия наступала в районе Садовый – Михайлоанненка, а 2-я гвардейская – в районе Панское – Емельяновка. Велось наступление малыми силами, в основном стрелковым оружием, ежедневно, с утра до вечера, и по фронту, и на флангах. Немцы упорно сопротивлялись, а на рубеже реки Кшень особенно, применяли авиацию, но были сломлены и начали медленно отходить, сжигая постройки и угоняя население.
9 декабря командир 87-й дивизии А.И. Родимцев получил приказ командующего 40-й армией совершить из Тимского района 40-километровый марш в северном направлении, выбить немцев из Горяиновки – Шатилово и, взаимодействуя со 160-й дивизией, двигаться к селу Мармыжи, а потом к станции Мармыжи и Переволочному.
Заняв с боем исходный рубеж, 96-й стрелковый полк освободил Серебрянку, а 283-й полк – Шатилово, дивизия развернулась фронтом на запад и в 6 часов утра 11 декабря, поддерживаемая жидким артиллерийским и минометным огнем, пошла в наступление без танкового и авиационного прикрытия. 96-й полк через два с половиною часа освободил село Мармыжи, а продвижение к станции было остановлено пулеметным и автоматным огнем, 20 танками и бронетранспортерами противника. В этот и последующие дни немцам помогала и авиация. 283-й стрелковый полк после упорного сопротивления противника и его многочисленных контратак освободил южную часть д. Васютино. 2-я дивизия 11 декабря освободила Емельяновку, Мансурово и Панское.
12 декабря 79-м путевым батальоном был восстановлен железнодорожный мост через р. Кшень. Бронепоезд “Бесстрашный” (машинист Г.М. Гладилин) на минимальной скорости проехал по нему и, приблизившись к переднему краю нашей обороны, открыл огонь по станции Мармыжи. Вел огонь по Мармыжам он днем и ночью и в последующие трое суток. 12 декабря 96-й полк вышел на юго-восточную окраину пристанционного поселка Мармыжи, 283-й полк – на северную окраину Васютина, а 1-й батальон 16-го полка освободил юго-западную окраину Переволочного. 13 – 17 декабря бои за станцию Мармыжи и село Переволочное продолжались. Наши подразделения перегруппировывались, меняли позиции и направления ударов, наступали днем и ночью, но безрезультатно.
17 декабря началась оттепель, к концу следующего дня снег стаял, землю окутал густой туман, видимость сократилась до 100 метров утром и до 300 – 350 метров днем. 18 декабря командующий 40-й армией направил на помощь наступающим еще семь бронепоездов. Ранним утром следующего дня они подошли к передовой и, скрытые густым туманом, открыли огонь по врагу. 20 фашистских танков атаковали бронепоезда, разбили платформу у переднего, нанесли повреждения другим, и они вынуждены были возвратиться на ст. Кшень. После полуночи 20 декабря бронепоезда и стрелковые части повторили атаку. В этом бою 16-й и 283-й стрелковые полки освободили Переволочное, которое трижды переходило из рук в руки. К рассвету 96-й полк 87-й дивизии и 537-й полк 160-й дивизии, дошедшей к этому времени от Садового до Горностаевки, освободили ст. Мармыжи. 21 декабря 16-й и 283-й полки освободили ст. Расховец и двинулись в сторону Красной Поляны. 2-я дивизия двумя днями раньше выбила немцев из южной части района. А полностью район был освобожден в среду 24 декабря.
После освобождения станция Мармыжи, имевшая базу для ремонта паровозов и подвижного состава, становится центром Курского отделения железной дороги. Здесь до 28 июня 1942 г. находилось руководство отделением, 90 курских железнодорожников, 12 уцелевших паровозов и несколько сотен вагонов, которые были рассредоточены по соседним станциям и находились в эксплуатации. Поезда отсюда ходили к станции Черемисиново, которая перед фронтом была последней, Верховью и Касторной.
Освобождение района в 1941 г. завоевано высокой ценой. Бои буквально за каждый населенный пункт были упорными, в них погибли сотни наших бойцов и командиров, кровью обильно полит каждый клочок земли. Особенно кровопролитными были бои за ст. Мармыжи, с. Переволочное и на рубеже реки Кшень. Почти все населенные пункты по нескольку раз переходили из рук в руки. За два дня – 12 и 17 декабря – только 87-я стрелковая дивизия потеряла убитыми и ранеными 618 человек. В Переволочном лишь в одной могиле, на которой установлен памятник, похоронено свыше 400 человек. К сожалению, полных данных о погибших в боях за район нет ни за 1941, ни за 1942, ни за 1943 годы.
О дивизиях, освобождавших район. 87-я стрелковая дивизия сформирована в начале ноября 1941 г. на территории Тимского района из подразделений 3-й воздушно-десантной бригады. За бои в нашем районе представлена к преобразованию в гвардейскую. Приказ об этом нарком обороны подписал 19 января 1942 г. Дивизия стала 13-й гвардейской стрелковой 13 февраля 1942 г. В с. Красная Поляна, где находился ее штаб, член военного совета 40-й армии И.С. Грушецкий вручил ей гвардейское знамя. В боях за Сталинград, на Курской дуге, Украине, в Польше, за Берлин и Прагу дивизия приумножила свою славу и войну закончила Полтавской дважды краснознаменной пяти орденов Ленина, орденов Суворова и Кутузова гвардейской стрелковой дивизией.
160-я стрелковая дивизия была сформирована в июле – августе 1940 г. в Горьковской области. На фронте с августа 1941 г., сражалась на Западном, Брянском, Юго-Западном и Воронежском фронтах. Освобождала Валуйки, Белгород, Чугуев, Харьков, Богодухов, участвовала в Сталинградской, Корсунь-Шевченковской, Ясско-Кишиневской и Варшавско-Познаньской операциях, форсировала Днепр, Вислу, Одер, штурмовала Зееловские высоты и Берлин, овладела имперской канцелярией. Все ее дожившие до Победы бойцы расписались на рейхстаге. 18 апреля 1943 г. 160-я дивизия преобразована в 89-ю гвардейскую, а войну закончила 89-й Белгородско-Харьковской краснознаменной ордена Суворова гвардейской стрелковой дивизией.
В п. Кшенском на ул. Пролетарской в старом помещении нарсуда осенью и зимой 1941 г. размещался штаб этой дивизии. После войны в нашем районе имелась секция ветеранов этой дивизии. В нее входили Т.Л. Авдеев, Ф.Д. Андреев, И.Р. Болычев, В. Подколзин, В.И. Сидоров и другие. Просуществовала секция 45 лет. Возглавлял ее М.Е. Савилов.
2-я гвардейская стрелковая дивизия ведет свое начало от 18 сентября 1941 г. В тот день в соответствии с решением Ставки был издан приказ наркома обороны о преобразовании первых четырех стрелковых дивизий, участвовавших в первой победоносной наступательной операции в Великой Отечественной войне – Ельнинской, – за стойкость и героизм в обороне, за отвагу и бесстрашие в наступлении – в гвардейские. В их числе второй была 127-я дивизия полковника А.З. Акименко, ставшая 2-й гвардейской.
Сформирована она в сентябре 1940 г. Участвовала в Смоленском, Глуховском, Брянском сражениях, обороняла Курск и восточную часть Курской области, включая Советский район, воевала на Кавказе, в Крыму, Прибалтике, Восточной Пруссии. 9 октября 1943 г. удостоена почетного наименования “Таманская”. После войны не расформирована. Награждена орденами Октябрьской Революции, Красного Знамени, Суворова, Ленинской юбилейной Почетной грамотой, Юбилейным (в связи со 100-летием со дня рождения В.И. Ленина) почетным знаком и вымпелом Министерства обороны СССР. 2 июля 1946 г. дивизии присвоено имя М.И. Калинина и она преобразована в мотострелковую. Дислоцируется в Подмосковье, ежегодно участвует в военных парадах на Красной площади. Теперь именуется Таманской краснознаменной орденов Октябрьской Революции и Суворова мотострелковой гвардейской дивизией им. М.И. Калинина.
В ноябре – декабре 1941 г. на территории района в составе 2-й дивизии в качестве командира 395-го полка воевал майор А.Х. Бабаджанян (1906 – 1977) – будущий начальник танковых войск Советской Армии, главный маршал бронетанковых войск, Герой Советского Союза.
Уничтожение немецкого штаба. В центре села Нижнее Гурово на склоне оврага стояла пятистенка колхозника Александра Федоровича Перцева. Заняв 5 декабря 1941 г. это село, немцы внесли в горницу Перцева тяжелые ящики, установили телефон, на столе разостлали карту, у входа поставили часового. Сюда приносили какие-то бумаги, уносили пакеты… “Штаб”, – смекнул хозяин.
В этот день он поил корову и убирал сарай позднее обычного. А когда свечерело, закинул за плечи плетушку и пошел за сеном к стоявшему за огородом стожку. Часовой не помешал этому. Подойдя к стожку, хозяин сбросил плетушку на снег и со всех ног бросился в овраг, огибавший огород, а по нему – в поле, в сторону соседнего села Мелехово, где стояло подразделение нашей 160-й дивизии. Овраг был забит снегом. У Перцева, которому было уже под семьдесят, силы скоро иссякли, и он из снега еле вынимал ноги, падал, поднимался и, озираясь по сторонам, опять стремился вперед.
На подходе к Мелехову его остановил часовой. Задержанный, задыхаясь, попросил отвести его к командиру. Выслушав, командир приказал группе красноармейцев из 5 человек во главе со старшиной Полухиным уничтожить немецкий штаб. Группа собралась быстро, но отправиться на выполнение задания не могла – требовался проводник, а прибывший от усталости и нервного напряжения еле стоял на ногах. Вспомнили про нижнегуровского паренька Митю Трубникова, который из-за установившейся между этими селами линии фронта вернуться домой не смог и находился у мелеховских родственников. Вести группу поручили ему. Бойцы благополучно миновали поле, по оврагу подползли к дому, бесшумно сняли часового и бросили гранаты в дом и под стоявшую у дома автомашину. Раздались взрывы. Автомашина перевернулась несколько раз и свалилась в овраг, из окон дома вылетели стекла. Со штабом было покончено. По селу началась беспорядочная стрельба, но группа благополучно возвратилась в свое расположение. Об этом случае 21 декабря 1941 г. писала фронтовая газета “Боевое знамя”.
Рассказ Е.Ф. Егоровой о том, как из ее хаты выкрали немецкого солдата. Соседнее село Петрово-Карцево оставалось не занятым противником, а нашу Михайлоанненку немцы захватили, и здесь ни днем ни ночью не прекращались бои, горели хаты, то наступали, то отступали, то опять наступали… Моя хата стояла на краю отвилка, что тянется по оврагу в сторону совхоза им. XVII партсъезда. Как-то у меня расположились на ночлег 16 немцев. На следующее утро к хате подъехала крытая немецкая автомашина. Немцы настреляли кур, гусей и уехали, оставив в хате больного солдата. Он лежал на кровати и что-то пытался рассказать. Я поняла, что ему 26 лет, что дома у него маленький сынишка и что он не хочет воевать.
Днем ко мне заходил бородатый мужчина в гражданской одежде с шустрым мальчонкой лет двенадцати. Сказали, что гоняли в тыл колхозный скот, а теперь возвращаются домой в Черемисиновский район. Спросили, где находятся немцы днем, где ночью. И ушли. Ночью ко мне постучали. Я спросила: кто? Ответили: свои. Обрадовавшись, я открыла. Передо мной стояли три наших бойца и среди них один был бородатый. В нем я узнала того, который заходил ко мне днем. Они спросили про немца. Я ответила, что спит. Тогда бойцы зашли в хату, разбудили его, быстро завернули в шинель, потом в одеяло и унесли. До утра я глаз не сомкнула. Едва забрезжил рассвет, пришли немцы и, увидев пустую постель, набросились на меня: куда девался солдат? Один из них быстро расстегнул кобуру, но другой вывел меня на улицу и приказал показать, куда понесли солдата. На свежевыпавшем снегу были отчетливо видны следы сапог. Немцам все стало ясно и без моего ответа… Человек пять бросились по этим следам. Недалеко от хаты, в кустах, немцы нашли автомат и сумку пропавшего. Видать, тяжело было нашим, вот и бросили. Подняв находку, немцы что-то прокричали находившимся у хаты. Те все побежали к ним, о чем-то возбужденно разговаривая. Я воспользовалась этим, убежала в деревню и спряталась там. Это меня и спасло.
Дом – на оборону. 5 декабря при приближении немцев к пос. Кшенскому был взорван железнодорожный мост через реку Кшень (около военкомата). На следующий день немцев остановили и сразу началось восстановление взорванного моста. Мост строили деревянный, железнодорожники и мобилизованные на строительство жители самоотверженно трудились, таская на себе огромные, неохватные бревна. Об этом рассказывалось в районной газете “Нива” через много лет после войны. Скоре после публикации газета получила в качестве отклика письмо жительницы улицы Интернациональной А.С. Евстафьевой, опубликованное в “Ниве” 22 марта 1995 года. Вот ее рассказ.
“Огромные, неохватные бревна” брали, раскатывая расположенные неподалеку дома жителей поселка. У нас был недостроенный дом из дубовых бревен. Пришли военные, не стали спрашивать разрешения, сказали: “Нужно на оборону, после войны вам все будет сделано…”. Мы думали: “Пусть берут, лишь бы немцев отогнали”. Но летом 1942 года вновь началось наступление фашистов. 28 июня они прорвали нашу линию обороны, и мы вместе со многими другими жителями поселка ушли на Касторное и дальше. Я была на девятом месяце беременности, вместе со мной уходили шестилетний сын и мать. В дороге у меня начались роды, а где было искать врача, когда народ идет гурьбою, бомбят, крики, паника. Но все обошлось, родила я сына, а ни воды нет, ни пеленки… В эвакуации жили мы в Тамбовской области, вернулись домой после освобождения Курской области от фашистов. Все было разрушено и растащено. Моей матери как главе семьи была выдана такая справка: “У гр. Евстафьевой Татьяны Порфирьевны, проживающей в Советском поселке, в 1941 году Красной Армией взята хата 7,5 на 7,5 метров на оборону, и в 1942 г. немецкая армия взяла сарай дощатый 3 на 3 метра и амбар 5 на 5 метров. Что Советский сельсовет удостоверяет. 26 июля 1943 г. Председатель сельсовета Мельников”. Никакой помощи для строительства дома мы не получили. Я брала ссуду, вместе со старой матерью строила дом, одна растила детей. Сейчас я живу в построенном после войны шлаковом доме, который сыреет, живу вместе с младшим сыном, инвалидом второй группы, сама больная. Помощи ждать неоткуда – старший сын, живущий рядом, тоже инвалид…”
Количество сожженных домов по сельсоветам: Среднерасховецкий – 689, Ледовский – 515, Нижнегуровский – 342, Михайлоанненский – 331, Куйбышевский – 310, Горяиновский – 274, Мансуровский – 201, Кшенский – 200, Емельяновский – 199, Расховецкий – 86, Крестищенский – 58, Переволоченский – 52. Через неделю после освобождения района государство оказало помощь пострадавшим ржаной мукой. Она выдавалась из местных магазинов по спискам сельских Советов за деньги, не более 10 кг на едока.
Фронт через район проходил еще два раза – в 1942 и 1943 годах, что прибавило количество сожженных домов…